Который раз уже убеждаюсь, как обманчива внешность человеческая. Он пришел в гости с моим соседом, вернувшимся из мест не столь отдаленных совсем недавно. Весь вечер молчал, прислушиваясь к сбивчивому рассказу соседа Кольки, бесшабашного, еще в недавнем прошлом, хулиганистого молодого человека. Изредка улыбался сдержанно, но за весь вечер не произнес ни слова. Интеллигент, - подумалось мне. Чистое приятное лицо, по-своему одухотворенное, спокойный взгляд. Ну, а если Колька его привел, значит – верующий. Колька в колонии покаялся, нашел нашу церковь, готовился принять водное крещение и потому его раздирали эмоции. Он с восторгом рассказывал как было плохо раньше и как хорошо сейчас, как много ему, Кольке, пришлось осознать, какой трепет испытать, через какую долину темную пройти, как сейчас нелегко ему жить с матерью-пьяницей, как бороться приходится с дружками её, выпроваживая за дверь еженощно не прошенных гостей.
Я только улыбался. Колька как был, так и остался тем же Колькой. Ему предстоит еще долгий путь христианина, от этого вот Кольки, до брата Николая.
Уже уходя, Колька попросил:
- Александр Иванович, разреши человеку переночевать у тебя. Я бы к себе его пустил, да мать не даст поспать.
- Ладно, оставайтесь.
- Меня Михаилом зовут, - представился гость, - Вы простите, сразу надо было представиться. Я из соседнего города приехал, да вот домой не могу идти по той же причине что и Николай, - грустно улыбнулся он.
- Ну, пойдем, Михаил, чаю хоть попьем, да побеседуем.
***
Интересный у нас разговор вышел, ворочаясь в постели от услышанного, думал я, а в голове крутился тихий рассказ гостя.
«Я ведь родом отсюда. Родители у меня были обеспеченные. Отец директором комбината работал, мать в исполкоме. Дом полная чаша по советским меркам. Я старший сын, еще младшая сестра. Достаток был во всем и отказа мы не знали, да вот не нравился мне хлеб с маслом и дефицитной копченной колбасой. Меня тянуло в подвалы, в корректоры. Ну а коль тянуло, то там и проводил своё детство.
Мне нравился запах свободы, смешанный с запахом клея, мне нравилась вседозволенность и мир без границ. Я любил кататься на поездах, в электричках, воровать по мелочам, испытывая острое чувство опасности быть пойманным. И компания мне моя нравилась, таких же, как и я, вольных по жизни пацанов. Вот как ушел из дому в 10 лет, так и вернулся через двадцать.
Сначала по малолетке на зону попал, потом еще раз, потом еще. В общей сложности четыре раза. Жизнь научила держать удары. В двадцать лет я уже был «матерым волком». От одного моего взгляда прекращались любые споры.
А в последнюю мою ходку пошли мы вместе с другом за кражу, по-крупному. И взяли много и сели соответственно тоже, надолго.
Вот когда оставался месяц до свободы, пришел к нам евангелист в зону. Нам в диковинку это было. Рассказывал он что-то. Что – я не знаю, не пошел я туда. А вот друг – пошел. Сказал, пойду, повеселюсь.
Но, пришел какой-то невеселый, задумчивый, и уж совсем не радостно мне предложил сходить куда-нибудь в тайную комнату помолиться, у Господа прощения попросить. Самому страшно – первый раз я его в таком виде видел. Пошли мы в библиотеку, там, в читальном зале, можно было найти уголочек.
Напарник стал на колени, молится о чем то, а мне в диковинку – о чем это он там? Тоже стал рядом на колени – послушать, не «крыша» ли едет у него.
А дальше-то ничего и не помню. Помню, жаром обожгло, когда увидел свою жизнь со стороны, осознал то, о чем никогда не задумывался. Успевал только слезы глотать, да сквозь всхлипывания «Господи, прости» шептать.
Сколько так простояли, не знаю. Но встали совершенно другими. Месяц еще потом Евангелие из рук не выпускали, напитывались. А после освобождения друг поехал домой, на Урал, к семье своей. А я сюда, к своей семье.
Ехал с радостью и трепетом – возвращаюсь как блудный сын. Отец рад будет. Да и мама тоже. Как же я по ним соскучился.
То, что я увидел, повергло меня в шок. На пороге нашей, некогда роскошной квартиры меня встретила растрепанная, неопределенного, бомжеватого вида старуха – моя мать. В квартире теперь был притон для алкашей. Отец лежал парализованный на каком-то тряпье. Ни какой душевной встречи, ни каких теплых и радостных объятий.
Я стоял огорошенный. А мать, дыша перегаром, выплевывала мне в лицо обвинения:
- Вот полюбуйся, сыночек, все это из-за тебя. Это ты нашу жизнь под откос пустил.
Мне оставалось, только молча уйти. В церкви на меня косились, настороженно присматривались. Кто я – в городе знали. В мое покаяние мало верили. Через некоторое время подошел пастор, посоветовал уехать на время, пока окрепну в вере, на ноги стану. Здесь, говорит, тебя мучить вина будет, возрастать духовно тебе тяжело будет. Дал адрес церкви в другом городе, позвонил, предупредил, что приеду к ним. Меня же ничего не держало.
Там устроился на работу. Образования нет, специальности нет, трудовой книжки никогда не было. Устроился сторожем на комбинат. Снял квартиру. Только вот зарплаты хватало только за квартиру эту заплатить, да на 2 недели скудного питания.
Деньги кончились быстро. Вот тут-то Господь меня испытал. Первые три дня я еще ничего, крепился. Позже стало в голове шуметь, соблазны пошли со всех сторон. Бывшие дружки нашли меня, стали зазывать на вечеринки, в сауну, на дни рождения. Да и сатана подступился близко, очень близко. Навязчиво звучало в голове: «Ну, чего ты мучаешься, чего голодаешь? Ведь раньше такого не было, один взлом удачный – на год себя обеспечишь..»
Но я падал на колени и молил:
- Господи, Ты меня вызволил из тьмы. Ты теперь мой Спаситель, Ты крепость моя. Ты не оставишь меня. Помоги.
Так неделю голодным и ходил на работу.
Как-то в воскресенье звонок раздался в дверь. На пороге стоял с пакетами в руках директор комбината. Я его видел то всего один раз. А он, немного смущаясь, протягивал мне пакеты:
- Я не знаю почему-то, но мне, захотелось помочь вам, как новому нашему работнику. Пока вы еще на ноги станете…. Примите, пожалуйста.
В пакетах была еда.
- Господи, ты не оставляешь меня, - упал я там же, в прихожей, на колени.
Продуктов хватило до следующей зарплаты.
А на следующий месяц – та же ситуация.
Две недели скудного питания и голод.
- Господи, для Тебя же нет ничего не возможного. Ты помог мне первый раз, прошу, помоги и сейчас, - вопил я к Небу неделю.
Возвращаясь как-то с ночной смены, пошатываясь от голода и бессонной ночи, у дверей своей квартиры встретил соседку-старушку. Она только из церкви пришла, с заутрени и ласково так на меня глядя, произнесла:
- Сыночек, меня Господь побуждает тебя кормить и одевать... У меня-то двое своих сыновей по тюрьмам сидят.
Так и кормила меня три года. И одевала. Как мать мне была. Теплом души своей делилась.
За это время я окреп духовно, возрос. Получил специальность.
И вот я вернулся домой. Сегодня только приехал. Вот Кольку встретил случайно. Завтра надо идти домой, к родителям. Теперь это мне по силам. Спасать свой дом надо. Своих родных. Восстанавливать то, что разрушено было. А Господь мне Помощник во всем. Он никогда меня не оставлял».
Светлана Поталова,
Россия
Буду очень признательна за конструктивную критику. На оскорбления не отвечаю. Не переживайте, обидеть меня очень трудно. В пустую словесную перепалку не вступаю.
Злословие, сарказм, колкости в адрес друг друга буду удалять.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
я просто хочу поблагодарить Вас за этот рассказ. читаешь, а в душе теплится надежда, что не все еще потеряно. я молюсь о муже и о сыновьях.дай Бог Вам сил и Духовного вдохновения дарить людям надежду. Комментарий автора: Дай Бог Вам крепости в непристанной молитве стоять за своих родных.
Дай укрепит Вас Господь и помилует Ваших близких.
Поэзия : Не теряй надежды. - Анатолий Бляшук К сожалению, приходится слышать очень много печальных историй, когда людей просто обманывала эта система. Когда человек всю свою жизнь работал, и пытался жить честно надеясь обеспечить себе старость, а его просто кидало государство. Очень много приходится слышать о коррумпированных, продажных политиках, целью которых есть не благосостояние страны и народа, а расширение своего собственного капитала. О коррупции в правоохранительных органах, на таможнях, в налоговой службе, в каких-то социальных сферах, и многое другое. И вся эта несправедливость ложится глубоко в наших сердцах, принося нам не мало горечи, и всегда остается вопрос: куда же смотрит Бог…? Неужели Он не видит всего этого зла…? Неужели Ему нет до этого никакого дела…? Размышляя над этим я вспомнил слова Иисуса Который говорил Своим ученикам: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». (Иоан.16:33-б). И это правда, тех, кто хочет жить праведно, ждут не малые скорби. Ведь миром на сегодняшний день правит дьявол, и во всех этих сферах действует его система ценностей. И нам не стоит удивляться тому, что творится вокруг нас. Нам нужно стойко противостоять этой системе зла, и не допускать ее в свои сердца. Вспомним псалом 72: «Псалом Асафа. Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем! А я - едва не пошатнулись ноги мои, едва не поскользнулись стопы мои, - я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых, ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их; на работе человеческой нет их, и с [прочими] людьми не подвергаются ударам. От того гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, [как] наряд, одевает их; выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце; над всем издеваются, злобно разглашают клевету, говорят свысока; поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле. Потому туда же обращается народ Его, и пьют воду полною чашею, и говорят: "как узнает Бог? и есть ли ведение у Вышнего?" И вот, эти нечестивые благоденствуют в веке сем, умножают богатство. Так не напрасно ли я очищал сердце мое и омывал в невинности руки мои, и подвергал себя ранам всякий день и обличениям всякое утро? [Но] если бы я сказал: "буду рассуждать так", - то я виновен был бы пред родом сынов Твоих. И думал я, как бы уразуметь это, но это трудно было в глазах моих, доколе не вошел я во святилище Божие и не уразумел конца их». (Пс.72:1-17). У каждого человека есть выбор, или 60, 70 лет воровать и жить в роскоши, а вечность гореть в адском пламени, или все же остаться верным Божьим принципам и в вечности наслаждаться жизнью. Это абстрактное утверждение: «Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». (1Кор.2:9).
