Они сверх меры смогут оценить,
Что значит подчиниться нам навеки,
Коль будет им невмочь того постичь –
Несчастны будут эти человеки.
Но кто тому способствовал, ответь –
Неведенью и кто, скажи, все стадо
На части раздробил и в круговерть
Чужих стезей рассыпал из ограды?
Но стадо соберется, знаю, вновь;
Отринув навсегда свою беспечность,
Презрев свободу и Твою любовь,
Вновь покорится нам уже навечно!
Тогда мы счастье тихое дадим,
Смиренное – для них, для слабосильных;
И не гордиться их мы убедим,
Тобою вознесенным, как на крыльях.
Ты их вознес и тем же научил
На веру упованием гордиться.
Так вот, мы им докажем, – нету сил
У них, чтоб в выси горние стремиться.
Они лишь дети! Жалки и слабы,
И в них у нас лишь истинно участье,
И не найти, увы, иной судьбы –
Чем принять сласть младенческого счастья.
Они же станут робки, и смотреть
На нас начнут, и прижиматься в страхе;
Забьются, не дерзая улететь,
Как малые птенцы под крылья к птахе.
И будут ужасаться нас они,
Дивиться и немножечко гордиться,
Что так могучи мы, и так умны –
Подвигли стадо буйное смириться.
Расслабленно, в боязни трепетать
Они от гнева будут; оробеют
Умы их, и слезами истекать –
Начнут глаза; истают и сомлеют.
Но столь же просто, быстро и легко
По нашему лишь длани мановенью,
Они от слез к веселью мотыльком
Вспорхнут; и к смеху, к радости и к пенью.
Нет, жизнь для них не станет, словно песнь,
Не легкой будет – в поте и в заботах;
И, пожелавшим вдоволь хлеба съесть,
Придется, также, вдоволь поработать!
Заставив их работать, мы в часы,
Свободные от занятости, сможем
Для них голодных, бедных и босых
Воздвигнуть жизнь утехою несложной.
Мы им устроим детскую игру,
С попевками, и с танцами, и с хором,
И отношению и к злобе, и к добру
Научим легкому: с иронией, с задором.
Мы разрешим им грех! Они слабы,
Бессильны…; и за это попущенье
Любовью детской жалкие рабы
Возлюбят нас, снискавши утешенье.
Мы скажем им, что даже тяжкий грех,
Свершенный, коль даруем позволенье,
Искуплен будет; им же без помех
Грешить дозволим, дав благословенье.
Мы скажем им, что любим и возьмем
Ответственность за них, и наказанье,
Влекомое содеянным грехом,
Мы примем на себя из состраданья.
И примем на себя, и нас они
На щит, как благодетелей, поднимут,
И тайн от нас не будет никаких….
О, с радостью от нас они воспримут
Запреты наши: как и с кем, им жить,
Иметь, иль не иметь, детей и женщин –
Покорностью своею заслужить
Они возмогут – больше или меньше.
И все грехи, что в жизни их влекут,
Чем совесть точит в мареве рассветном:
Мучительные тайны понесут… –
Всё к нам снесут в доверье безответном.
И мы всё примем, всё дозволим им,
Они поверят нашему решенью;
Тем от терзаний, чем их ум томим –
Самим решать – дадим освобожденье.
По детски будут счастливы они,
Все миллионы в стаде обращенном;
Немногие же, тайну сохранив,
Склонят главы в молчанье обреченном.
Несчастны в этом мире только мы –
Немногие, кто взял нести проклятье
Познания добра и зла; И только мы,
Лишь мы себя готовим для распятья.
Угаснут тихо, словно бы уснут;
Умрут они, Твое вспомянув Имя,
А там – за гробом смерть лишь обретут,
И не придет никто с Небес за ними.
Но мы для их же счастья сохраним
Секрет, маня наградою Небесной,
Не для таких – ничтожных, как они,
Коль, что и есть; Не им туда воскреснуть!
Сергей Сгибнев,
Новосибирск, Новосибирской обл.
Верующий. Люблю хорошую христианскую и классическую музыку. Люблю говорить о Боге. Люблю жить! сайт автора:Персональный дневник
Прочитано 6906 раз. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Знаменье - Роман Бердов Сия история основана на реальных событиях (взрыв доменной печи № 4, ОАО “СеверСталь”, а тогда ещё “ЧрМК”город Череповец, Вологодской волости). Но по счастливому стечению обстоятельств (вот уж действительно есть БОГ на свете), народу пострадало очень не много. А дело была так. В то время (где-то начало семидесятых (пардон, меня тогда ещё и в проекте не было)), в бригаде горновых (рабочие литейного двора, которые производят разливку готового чугуна из доменной печи в ковши (такие гигантские огнеупорные чаши на железнодорожных платформах)), существовала традиция, каждый день кто-то один назначался дежурным по чаю (заваривалось десятилитровое ведро на всю бригаду). В тот злосчастный день, а точнее, ночь, так как дело происходило в ночную смену, дежурным по чаю был назначен один законченный алкоголик, которого трезвым, наверное, ни кто и не видел ни когда. Так вот, закончив все приготовления на рудном дворе перед разливкой чугуна (чистка и углубление каналов для стока расплавленного чугуна, температура кипения которого примерно 1700 градусов по Цельсию (точнее не помню)), бригада вернулась в бытовку и обнаружила, что чая нет, да и сам дежурный по чаю куда-то исчез. Где этот проклятый м…м…м…мудрец? Почти хором гневно завопила вся бригада и все не сговариваясь пошли разыскивать дежурного по чаю. В бытовке остались лишь двое… Один решил вздремнуть после бурных выходных на даче, а у другого просто не было настроения кого-то искать. Да ещё крановщица в тот момент работала на кране, убирая с рудного двора лишний скраб. В этот момент произошёл взрыв…. Бытовку смыло чугуном первой, так как она располагалась довольно близко к доменной печи, а крановщица ещё долго металась по кабинке крана, как живой факел, но спасти её было уже невозможно… А что касается всех остальных, так они ещё долго благодарили того алкоголика, который своим разгильдяйством, получается, спас им жизнь… (примечание, одна плавка доменной печи составляет примерно 1780 тонн чугуна ). Случай с явлением Мадонны так же реален.
